Сергей «Катет»: «Самое главное — быть честным человеком и приносить пользу Отечеству»

Интервью с Сергеем «Катетом» — кадровым военнослужащим, защитником мирного населения Донбасса с 2018 года в рамках одного из разведывательных подразделений НМ ДНР, участником СВО, начальником разведки в одном из мотострелковых полков, который освобождал Курскую область, а сейчас наступает на Сумы.

— Здравствуйте, Сергей. Расскажите немного о себе.

— Здравствуйте! Родился в 1987 году, в Ленинградской области, в семье военнослужащего, вырос в Санкт-Петербурге. Окончил в 2009 году военное училище. Женат, есть двое детей — сын Андрей и дочь Виктория. Был промежуток времени, когда служил в правоохранительной системе — был оперуполномоченным по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

— Почему Вы выбрали профессию кадрового офицера?

— Так сложилось что все детство провел в кругу военных — отец военный, общежитие в котором мы жили с родителями, было для военнослужащих, так что особо и не думал о чем-то другом, кроме как карьера военного.

— Как отнеслась семья к Вашему решению воевать?

— С понимание ситуации и с поддержкой, конечно же. Вообще — горжусь своим надежным тылом.

— Что для Вас значит позывной «Катет»? Как он появился?

— Позывной появился в 2018 году, когда первый раз приехал в Донбасс. Всегда было хорошо с геометрией. С того времени, если честно, меня гораздо чаще называют по позывному, так что теперь «Катет» — уже даже больше имя, чем позывной. Принцип выбора был классический — чтобы позывной был не более 6 букв, чтобы не было шипящих букв, и чтобы при работе в эфире мой позывной был четко различим.

— Как изменилось Ваше мировоззрение после 2014 года?

— Да в целом мировоззрение осталось прежним, таким же, как и до 2014 года -всеми силами стараюсь быть полезен Отечеству.

— Почему Вы решили поехать в Донбасс добровольцем?

— Это было стечение разных факторов, как объективных, так и субъективных, о которых, к сожалению, не могу говорить в силу определенных обязательств.

— Чем разведка в мотострелковом полку отличается от работы в НМ ДНР?

— Принципиальная разница заключается в масштабе задач. А так вообще в Народной милиции в то время создавались разведывательные подразделения, которые по своим качествам не уступали войсковой разведке МО РФ. Плюс к этому парни из Народной милиции получали свежий боевой опыт массово, а разведчики Российской армии только учились современным реалиям работы.

— Какие навыки для разведчика критически важны в современных войнах?

— Как и во все времена — в первую очередь — умение думать быстро и нестандартно, во-вторых – безусловно, хорошая физическая форма, при этом мы не ждем у себя парней, которые всю жизнь провели в тренажерных залах и имеют гору мышц. А вообще хороший разведчик — это, по сути, человек с достаточно высоким уровнем эрудиции в разных областях жизни.

— Как изменилась тактика разведчиков за время СВО?

— Сейчас фактически вся разведка ведется средствами БпЛА разных форматов — от небольших коптеров до крыльев, которые летают на нескольких тысячах километров и за счет качественных камер операторы способны различать самые мелкие детали на земле. Хотя также как и раньше разведка устраивает наблюдательные посты, слушает движение техники противника, определяет направление работы арты противника и дистанцию ее работы. Получается, что сейчас к уже давним, давно испытанным методам ведения разведки, добавился еще и способ разведки с помощью БпЛА. Вообще разведчик — это человек, который много ходит, много слушает, наблюдает, но мало стреляет. Если мы начали стрелять, то что-то пошло не по плану.

— Удается ли в процессе работы получать значимую информацию от местного населения?

— За все время работы такие случаи можно пересчитать по пальцам одной руки и в основном эти случаи касались работы противника в наших тыловых районах.

— Насколько изменилось техническое оснащение подразделений полковой разведки по сравнению с Афганской и Чеченскими войнами?

— Поменялось можно сказать практически все — от снаряжения до оборудования, которое мы используем. Неизменным остается только наше вооружение. Многие из нас выбирают образцы стрелкового оружия советского периода в компоновках с современным устройствами (ночники, тепловизоры, коллиматоры, банки и т. п.), благо современная промышленность помогает. Также есть достаточно современные средства технической разведки, которые иногда помогают, а иногда доставляют немало хлопот, в том числе из-за своих габаритов.

— В чем на Ваш взгляд отличается работа разведки полка в Чечне и при проведении СВО?

— Во время войны в Чечне была классическая разведка, как в учебниках — разведгруппы уходили на задачу на серьезное удаление от своих подразделений и могли полагаться только на свои знания, умения и навыки. Раньше война была более честной, мужской, т. е. побеждал тот, кто был умнее, быстрее и обученнее, а сейчас разведгруппы и группы спецназа, на подготовку которых ушли иногда годы и огромное количество денег из бюджета, могут «разматывать» вчерашние школьники, которых посадили за пульты ФПВ-дронов.

— Какие на Ваш взгляд основные этапы по освобождению Курской области?

— Сложно сказать, но именно для меня важными этапами были освобождение Суджи, Гуево, Горнальского монастыря и самого Горналя. Очень хорошо помню тот день, когда наше подразделение освободило последний населенный пункт Курской области, хотя в ходе работы там погибли несколько наших братьев-разведчиков.

— Расскажите о знакомстве с Владленом Татарским. Это произошло еще в 2019 году?

— В 2019 году Владлен оказался в подразделении НМ ДНР, в котором я был в тот момент. Начали общаться, оказалось, что на многие вещи смотрели одинаково, видимо поэтому и случился коннект. После этого не часто переписывались, в основном это происходило, когда я смотрел его канал в телеграмме и мне заходила или не заходила какая-то тема, которую он поднял.

— Вы были в день теракта в баре «Патриот». Не могли бы Вы рассказать, как все было?

— Я узнал, что Макс будет выступать в «Патриот» — баре и пригласил на это мероприятие еще несколько своих друзей, которые давно хотели познакомиться с Максом. Приехали туда примерно за час-полтора до начала мероприятия и успели поговорить о всем, что интересовало нас всех. Помню, стоя на улице Макс сказал такую фразу: «Неужели для того, чтобы люди поняли, что идет война, нужно что-то или кого-то взорвать в Питере?».

Потом — начало мероприятия, Трепова со своим бюстом-бомбой и ее слова, которые она повторила несколько раз: «Я вам гарантирую что это не взорвется», и слова Макса про то, что бюст обычно ставят на родине погибшего героя. Я еще сидел и думал: «Что за бред они вдвоем несут?». Мы с друзьями сидели справа от сцены, примерно в 3 метрах от эпицентра взрыва. Потом хлопок, звон в ушах… Я понял, что что-то взорвалось, проверил себя на возможные ранения (кстати, один осколок так и остался сидеть у меня в лице, а еще два я потом вытаскивал у себя из ног). Потом мы сразу с одним из моих друзей подбежали к Максу, но он был уже 200. После этого подбежали к ведущему Егору — он в крови был весь, лежал между рядами столиков, но ранений, которые могли бы привести к летальному исходу, у него не было, слава Богу. Кстати, интересно как у Егора сейчас дела – хороший, толковый парень. Потом, уже на улице, оказывали помощь какой-то девушке, которую кто-то положил на спину, и она чуть не захлебнулась собственной кровью. В той истории один из моих друзей получил серьезное ранение в глаз, второй — около 40 осколков в ноги и тело, а двое еще несколько дней выковыривали эти осколки из одежды, головы и т.п.

— Как Вам кажется, зачем Украине был нужен теракт против Татарского? Добилась ли она своей цели?

— ГУР Украины, совершив убийство журналиста, автоматически сделали Украину страной, ведущей террористическую войну. Задача их была понятна — показать, что на территории России нет мест, до куда они не могут дотянуться. Но реакция оказалась обратной — многих, в первую очередь на фронте, это только еще больше разозлило. Так что желаемой цели, я считаю, противник не достиг.

— Как Вы обнаружили фотоаппарат со снимком Треповой? И как удалось быстро передать данные полиции?

— Это произошло случайно. Когда мы были уже на улице после взрыва, я увидел идущего парня, то ли узбека, то ли таджика в одежде уборщика. При этом у него на шее висел фотоаппарат — зеркалка, профессиональный. Меня зацепило, что его внешний вид, мягко говоря, не соотносился с этим гаджетом – видимо, опыт работы опером сработал в тот момент. Я его остановил с одним вопросом — «Где он взял фотоаппарат». Он сказал, что поднял его внутри бара. Я забрал фотик, включил его и начал листать фотографии. На одной из них была фотография Треповой, я ее хорошо запомнил. После этого сразу же подошел к сотруднику полиции – женщине в чине подполковника, показал ей фото, сказал, что эта девушка может быть причастна к взрыву. Она позвала оперативника, я ему отдал фотоаппарат. Он при мне еще делал на свой телефон фотографию Треповой с экрана фотика и кому-то отправлял.

— Какой урок из событий в «Патриоте» должен вынести каждый?

— Урок один — нужно помнить, что противник способен действовать против мирного населения глубоко на территории России и к этому нужно быть всегда готовым. Я вот даже находясь в отпуске всегда с собой ношу турникет, перевязочный пакет и ножницы.

— Как относитесь к творчеству с упоминанием Владлена или Дарьи Дугиной? Например, к песням Акима Апачева?

— К Апачеву вообще отношусь очень хорошо, многие песни сильно цепляют. Он поет о том, что каждому из нас знакомо. Честно говоря, всегда хотел с Акимом поговорить в живую.

— Почему среди россиян есть люди, которые считают Трепову жертвой и жалеют ее?

— Мы сами виноваты в этом! Много лет мы не занимались воспитанием наших детей в государственном масштабе, поэтому этим воспитанием начали заниматься наши геополитические противники с помощью «мягкой силы» — либеральные общественные организации, кино, сериалы, разные журналы… Вот вырастив такое поколение детей с кока-колой вместо мозгов, наш противник и моделирует ситуации, в которых такие как Трепова или Навальный становятся мучениками и борцами за истинную справедливость.

— Как контузия и осколок влияют на Вашу жизнь и службу сейчас?

— Вообще никак. Хотя контузии, которые я получил, а их суммарно четыре, периодически вызывают головные боли. Но это терпимо.

— Как сложились судьбы других жертв? Поддерживаете с ними связь?

— Поддерживаю связь естественно со своими друзьями, с которыми был в тот день на мероприятии, а с другими общаться получается редко, так как многие в моем родном Питере, а я — нет.

— Как, на Ваш взгляд, изменилось отношение россиян к СВО за эти года?

— С одной стороны понятно, что все устали от войны — это нормально. Но с другой стороны — я все чаще слышу слова о том, что хочется закончить эту войну безоговорочной победой России.

— Что думаете о переговорах между Россией и Украиной? Возможно ли в скорое завершение войны?

— Сложно сказать. Честно признаюсь, что уверен в том, что мы не сможем достигнуть решения конфликта переговорами, потому что те, кто сейчас рулят Украиной, не являются людьми способными принимать самостоятельных решений. А тем, кто реально управляет Украиной, окончание войны не выгодно ни сточки зрения финансовой составляющей, ни с точки зрения геополитической. Им нужна слабая, обескровленная Россия с протянутой рукой, выпрашивающая очередной кредит на существование.

— Что должно произойти, чтобы наступила Победа?

— Все просто — каждый из нас на своем месте должен просто хорошо выполнять свою работу. По-честному.

— Есть ли у Вас «талисман» или вещь, которую берёте в каждый бой?

— У меня есть два браслета на руку. Один мне сделала моя любимая жена, а второй доченька. Они всегда со мной.

— Получали ли Вы детские письма, от школьников? И как вообще относитесь к акции «Напиши письмо солдату»? Как эти письма воспринимаются на фронте?

— К нам периодически попадают письма не только от детей, но и от более взрослых ребят, например — курсантов МЧС. Приятно читать их искренние письма. Много раз видел, как мужики читают письма от ребят и у них слезы текут.

— Планируете ли остаться в армии после СВО?

— Конечно, у меня впереди еще 2 года контракта, но с высокой вероятностью после СВО останусь в армии, правда пока не знаю, в качестве кого.

— Хотели бы Вы, чтобы Ваши дети пошли по Вашим стопам?

— Моим детям еще не так много лет, чтобы об этом задумываться, но что могу сказать точно, так это то, что поддержу любое их решение. Они уже знают, что самое главное — быть честным человеком и приносить пользу Отечеству.

— Какой Вы видите Россию через 10 лет?

— Процветающей страной с сильной армией

— Что будете делать в первый день после Победы?

— Лично я хочу закончить войну в Киеве, в районе Банковой улицы. Есть желание написать на этом здании краской: «Развалинами Киева удовлетворен!»

— Что бы Вы пожелали тем, кто на фронте и тем, кто находится в мирных городах?

— Солдатам — беречь себя и не выключать голову при выполнении задач, офицерам — беречь свой личный состав, а всем вообще любить Отечество и верить в нашу армию и флот.

Мария Коледа

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.